Анастасия Галатенко: Генри Лайон Олди, «Блудный сын, или Ойкумена: 20 лет спустя»

Очередное возвращение в мир Ойкумены. Уже как домой туда приходишь, все знакомые.
«Блудный сын» получился какой-то подытоживающий, что ли. Наверное из-за того, что перед нами снова появляются старые знакомцы: Лючано Борготта, Марк Кай Тумидус,

Анастасия Галатенко: Генри Лайон Олди, «Блудный сын, или Ойкумена: 20 лет спустя»

Очередное возвращение в мир Ойкумены. Уже как домой туда приходишь, все знакомые.
«Блудный сын» получился какой-то подытоживающий, что ли. Наверное из-за того, что перед нами снова появляются старые знакомцы: Лючано Борготта, Марк Кай Тумидус,

Анастасия Галатенко: Генри Лайон Олди, «Блудный сын, или Ойкумена: 20 лет спустя»

Очередное возвращение в мир Ойкумены. Уже как домой туда приходишь, все знакомые.
«Блудный сын» получился какой-то подытоживающий, что ли. Наверное из-за того, что перед нами снова появляются старые знакомцы: Лючано Борготта, Марк Кай Тумидус,

Евгений Бочкин о книге Г. Л. Олди «Сын Ветра»:

ЧИТАТЬ!
Я не читал. Три месяца книга лежала, а я боялся её читать. Знал, что там про смерть. А про смерть не хотелось. Это личное. А потом прочитал. И не ошибся: про смерть. Это не спойлер. У Олди почти всё про смерть. Потому что пишут про жизнь, а чем она заканчивается? Правильно! И

Евгений Бочкин о книге Г. Л. Олди «Сын Ветра»:

ЧИТАТЬ!
Я не читал. Три месяца книга лежала, а я боялся её читать. Знал, что там про смерть. А про смерть не хотелось. Это личное. А потом прочитал. И не ошибся: про смерть. Это не спойлер. У Олди почти всё про смерть. Потому что пишут про жизнь, а чем она заканчивается? Правильно! И

Евгений Бочкин о книге Г. Л. Олди «Сын Ветра»:

ЧИТАТЬ!
Я не читал. Три месяца книга лежала, а я боялся её читать. Знал, что там про смерть. А про смерть не хотелось. Это личное. А потом прочитал. И не ошибся: про смерть. Это не спойлер. У Олди почти всё про смерть. Потому что пишут про жизнь, а чем она заканчивается? Правильно! И

Денис Елистратов о романе Г. Л. Олди «Блудный сын»:

A-natha (санскр. беспризорник, оставшийся без защиты) — начали издалека. Далее беглец/отщепенец, шире — Блудный сын. Ветхо и заветно. По сюжету как водится взрослеем вместе с героями. Местами неиллюзорно, узко, как в зеркале видим себя, местами, в самой что ни на есть широкой рамке

Денис Елистратов о романе Г. Л. Олди «Блудный сын»:

A-natha (санскр. беспризорник, оставшийся без защиты) — начали издалека. Далее беглец/отщепенец, шире — Блудный сын. Ветхо и заветно. По сюжету как водится взрослеем вместе с героями. Местами неиллюзорно, узко, как в зеркале видим себя, местами, в самой что ни на есть широкой рамке

Денис Елистратов о романе Г. Л. Олди «Блудный сын»:

A-natha (санскр. беспризорник, оставшийся без защиты) — начали издалека. Далее беглец/отщепенец, шире — Блудный сын. Ветхо и заветно. По сюжету как водится взрослеем вместе с героями. Местами неиллюзорно, узко, как в зеркале видим себя, местами, в самой что ни на есть широкой рамке